|
Когда Ева входила — даже тень стыдливо отступала к стене.
На каблуках, как на троне, она несла себя с величием, которое не обсуждали — только принимали.
Кожа плотно облегала изгибы её тела, и каждый её шаг будто стирал границы между страхом и желанием.
Она не поднимала голос — только взгляд.
И этого было достаточно, чтобы ты опустил глаза, запылал внутри, напрягся от предвкушения.
Пальцы её — тонкие, холодные, властные — скользили по коже, не спрашивая разрешения.
Губы — алые, влажные — произносили приказы, от которых слабели колени.
Она не просто играла — она владела.
Ты был её игрушкой, её учеником, её тенью.
В её присутствии всё внутри сжималось и разгоралась жажда — быть увиденным, наказанным, одобренным.
"На колени," — произнесла она шепотом, и мир вокруг исчез.
Осталась только она.
Госпожа.
Ева.
Огненная и ледяная одновременно,
в которой боль и удовольствие сливались в нечто выше простого тела.
И ты знал — ты будешь умолять. Не о пощаде.
А чтобы она не остановилась.
|
